Знаменитая церковь Вознесения Господня в Музее-заповеднике “Коломенское” полностью скрыта за строительными лесами. На памятнике древнерусского зодчества идут реставрационные работы. Сторонний наблюдатель не сможет увидеть, что там происходит, однако независимые архитекторы-реставраторы выяснили, что работы ведутся с нарушением регламентов и это может нанести ущерб церкви, внесенной в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Коломенская церковь Вознесения признана архитектурным шедевром в первую очередь благодаря своим пропорциям. Изрядно нагруженная внизу папертями, крылечками и галереями-гульбищами, чем дальше ввысь, тем более она истончается и становится лаконичной. Храм хорошо узнаваем из-за его шатра высотой в 20 метров. Это главная архитектурная доминанта. Высокий шатер и место (церковь возведена на крутом берегу Москвы-реки) создают иллюзию невесомости.
Благодаря летописям известна точная дата окончания постройки – 1532 год. Пожалуй, это единственное, что не вызывает сомнений. История таких древних объектов часто складывается из косвенных упоминаний и легенд. По одной версии, коломенская церковь – первая на Руси с каменным, а не деревянным шатром. По другой версии, будто бы и до нее были такие храмы. Есть предположение, что церковь Воскресения построена итальянским зодчим Петром Францизском Анибале (он же – Петр Фрязин, или Петрок Малой), но это только предположение. Наконец, идут споры вокруг повода для возведения церкви. Согласно одной гипотезе, великий князь Московский Василий Третий велел построить грандиозный храм в честь рождения долгожданного сына, который войдет в историю под именем Иван Грозный. Историки архитектуры считают более вероятным то, что это так называемый “обетный” храм, созданный как молитва о чадородии. Бездетный Василий Третий дожидался наследника более 20 лет.
Самое важное, и это большая редкость, – церковь Вознесения дошла до наших дней практически в том же виде, в каком она возникла в 16-м столетии. Как правило, многовековые храмы за время своего существования неоднократно достраивались и перестаивались. К примеру, к основным объемам могли добавляться колокольня или приделы. Разумеется, коломенскую церковь и ремонтировали в древности, и неоднократно реставрировали в 20-м и 21-м веках, однако в целом архитектурный облик оставался неизменным. Поновлялись только интерьеры и внешняя белокаменная резьба. Доказательством этому служат детали первоначального декора, найденные археологами вблизи храма. Кроме того, в каких-то местах заменяли обветшавшую кирпичную кладку.
В Доме архитектора состоялось обсуждение работ, которые проводит в Коломенском государственное учреждение “Мосреставрация”. В распоряжении Радио Свобода оказалась запись этой беседы. Основной докладчик – Сергей Гаврилов. Он автор многих научных статей о церкви Вознесения и в прошлом – главный архитектор Музея-заповедника “Коломенское”. Если раньше специалисты, озабоченные судьбой архитектурного наследия, могли рассчитывать на массовую поддержку неравнодушных граждан, то теперь – иное дело. Пикеты и митинги в Москве под запретом, даже по поводу таких, казалось бы, далеких от политики вещей. Кроме того, российское общество накрыла апатия. Каждый день происходят события, одно страшнее другого, и на их фоне начинает казаться, что тут уж не до памятников старины. Не в силах справляться с новыми ударами, человеческая психика всякое зло воспринимает как обыденность. На этом фоне, говорит Сергей Гаврилов, расцветают злоупотребления:
– За вывеской сегодняшней реставрации скрыт примитивный косметический ремонт фасада. Подрядчики и архитекторы на большее не рассчитывают и ничего больше не умеют. Это было бы и неплохо, если бы при этом очередном ремонте не уничтожались следы самого памятника.
С церковью Вознесения в Коломенском я работаю с 1974 года. За это время информации у меня накопилось значительно больше, чем у кого-либо. Суммарно мои архивные материалы превосходят все архивные материалы всех российских музеев. Но чиновники, которые распоряжаются судьбой памятника, отвечают, что в моих услугах нет необходимости, что у них есть свои специалисты, которые разработали так называемый проект предмета охраны памятника. Что это такое? Для чиновников подготовили список всех частей, элементов и деталей памятника, которые необходимо сохранить. На самом деле ни она деталь памятника не защищена. По церкви Вознесения составлен план всего лишь в двух чертежах. Это планы общего вида, и они совершенно недостоверные. Обмерные чертежи сделали на основании фотографий. Специалисты поймут, что это лапша на уши. И вот эти чертежи, не переделывая их никак, прямым ходом пошли как рабочие чертежи в производство. Подчеркну, больше никаких материалов, фиксирующих, какие детали необходимо сохранять, не представлено. Стало быть, все детали можно менять или переделывать.
Свобода действий предоставлена проектировщикам, которые не знакомы ни с памятником, ни с реставрацией, ни с историей и теорией архитектуры
Вот такая свобода действий предоставлена этим проектировщикам, которые не знакомы ни с памятником, ни с реставрацией, ни с историей и теорией архитектуры. К сожалению, проект реставрации разрабатывали проектировщики, которых квалифицировали по 3-й категории (у меня высшая категория). 3-я категория – это люди, только что пришедшие в проектную мастерскую. Они не знают памятника. Они его не исследовали.
Я писал и в Департамент культурного наследия Москвы, и в Департамент государственной охраны культурного наследия, и министру культуры писал. Всем – по несколько раз. Мне ни разу не ответили на мои вопросы.
Официально признано, что состояние памятника стабильное, однако Сергей Гаврилов считает, что есть события, которые должны встревожить специалистов:
Подумаешь, трещинка, на два миллиметра маячок разошелся!
– В этом проекте инженерного исследования не было. Между тем многие маяки лопнули. Это значит, что происходит деформация. Но люди, дававшие задание на эти косметические работы, считают, что ничего страшного не происходит. Подумаешь, трещинка, на два миллиметра маячок разошелся! Никаких проблем! Можно залицевать кирпичом и заштукатурить. И это при том, что церковь Вознесения находится на оползневом берегу. За памятником с 1949 по 1989 год вела наблюдение постоянная противооползневая служба. Там геодезические реперы стояли. Но в 1989 году финансирование на противооползневый надзор прекратилось. Вот такая история с нашим уникальным памятником продолжается, и ей нет конца. Впрочем, может быть, конец будет, когда церковь Вознесения рухнет в Москву-реку. Тогда ее станут воссоздавать по проектам этих архитекторов 3-й категории.
Как если бы с лица человека содрали кожу и по голому мясу сделали татуировку
Ну а сейчас при такой реставрации уничтожают сам памятник – сдирают отдельными местами штукатурку. Еще в 2007 году со всего фасада церкви Вознесения сбили первоначальную затирку. Первоначальная кирпичная кладка затиралась кирпичным раствором. Наши ученые говорят, что была такая обмазка. Теперешние ученые говорят, что швы были с подрезкой. На самом деле швы с подрезкой появились только в конце 18-го века и получили распространение в 19-м веке, то есть у нас на памятниках 16-го века швы с подрезкой нигде не встречаются. Это не Западная Европа, где может встречаться, – это Россия. Это Русь, здесь такого не было. Так вот, на всех фасадах швы выдрали. Это подобно тому, как если бы с лица человека содрали кожу и по голому мясу сделали татуировку. Вся реставрация 2007 года, со всеми совершенными тогда ошибками, попала в нынешний проект предмета охраны памятника.
На всех градостроительных планах противоположный по отношению к церкви Вознесения берег Москвы-реки окрашен в зеленый цвет, означающий парковую зону. На самом же деле только у самой воды тянется узкая полоска кустарников. Информации о том, как городские власти собираются распорядиться заречной стороной, нигде нет. Но есть основания предполагать, что там начнется жилищное строительство. В лучшем случае – появятся некапитальные постройки, подобные тем, что в рамках программы благоустройства сплошь и рядом появляются в Москве в зонах отдыха. Как бы то ни было, говорит Сергей Гаврилов, то, что происходит в этом месте, – серьезное нарушение норм, которые никто не отменял:
– В России всего-навсего 31 архитектурный памятник входит в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Церковь Вознесения в Коломенском – один из объектов этого списка. Как этого требуют правила ЮНЕСКО, для церкви была разработана охранная буферная зона. Такие зоны требуются для сохранения исторических ландшафтов, окружающих памятник. Так вот, в буферную зону охраны церкви включена заречная полоса вдоль Москвы-реки. Однако ровно год назад эту заречную часть передали хозяйственникам из московской мэрии. Все деревья, которые там были на площади 84 гектаров, были спилены, и на всю территорию насыпали мусор от разборки железобетонных конструкций объектов московской реновации.
Территория памятника уничтожается под таким благовидным предлогом
Это нешуточные объемы, высота слоя больше пяти метров! К охранной зоне прихватили еще территории, получилось 100 гектаров, и все их уложили пятиметровым слоем железобетонного хлама, после чего все отутюжили бульдозерами и тракторами и закатали асфальтобетонной крошкой. В Министерстве природопользования отвечают, что такую площадку сделали в целях национальной безопасности. Вы вдумайтесь только! Территория памятника уничтожается под таким благовидным предлогом. По документам памятники истории культуры – это и есть фонд национальной безопасности. Чиновники же демагогически заявляют, что в целях национальной безопасности мы выкорчуем все и забетонируем.
Москвичи обращались к мэру с вопросами, как же так можно уничтожать зеленую зону, которых не хватает в Москве, и как можно посягать на буферную зону памятника ЮНЕСКО. В ответ на эти письма Сергей Собянин на своей страничке в социальных сетях несколько месяцев назад написал, что в годы его правления именно на этом месте был посажен сад. Действительно, он занимался этим парком в 2017–2018 годах. Там делали подсадки деревьев и кустарников на сумму 175 миллионов рублей. Это большая сумма! И вот эти пятилетние саженцы пустили под корень. Притом все это было сделано спешно, за одну-две недели, – говорит Сергей Гаврилов.
Президент Академии архитектурного наследия Александр Данилин занимается реставрацией уже полвека. На его счету – руководство работами на таких особо ценных объектах, как Московский кремль, музей-усадьба “Останкино”, Дом Пашкова и ансамбль Новодевичьего монастыря. По словам академика, ситуация с церковью Вознесения в Коломенском не исключительная:
– То, что над проектами работают не архитекторы высшей или первой категории, происходит не только в Москве, а на территории всей Российской Федерации. Как правило, этим заняты люди со средним образованием, окончившие специализированные колледжи. Недавно я был в Барнауле, читал лекции. Девушка задает вопрос и говорит, что она автор проекта. Спрашиваю: ”Какая у вас категория?” Отвечает, что пока только подала документы на третью. То есть она еще вообще не квалифицирована, но уже стала автором проекта.
Институт искусства реставрации – единственный в стране вуз полностью реставрационного профиля – еще в 2016 году не получил аккредитацию и прекратил существование. Сегодня даже в МАРХИ не готовят реставраторов. Кафедра есть, но преподавателей нету. Так что на смену старым специалистам приходить некому, – говорит Александр Данилин.
